одновременный выстрел всех ваших пушек.
Однако я решил поберечь энергию — в момент активного противостояния с вражескими атаками щит жрёт её больше, чем когда просто мерцает в ожидании.
Так что я тоже продемонстрировал мастерство рулевого, и в итоге лишь один выстрел из двенадцати коснулся нашего щита.
Но корвет уже набирал скорость.
А мы без страха неслись прямо на него.
Вышли борт в борт. Я видел их капитана высокого черноволосого мужика в широкополой шляпе с тремя перьями. Он скалился и грыз яблоко… Ну да, самое время перед абордажем.
Загрохотало! Я дал им возможность выстрелить первыми.
Наш щит снова выдержал. Но даже несмотря на проведённую частичную подзарядку, энергия на грани.
Но для ещё двух выстрелов её хватит.
Первый смёл их щит. Который, к чести создателей «Чёрного грома» мгновенно начал восстанавливаться.
Но восстановиться он не успел, прогремел второй выстрел, выкосивший часть команды.
Их щит восстановился. Корабли поравнялись!
— Разорвите их!!! — заорал Робертс, когда борта наших кораблей стукнулись друг о друга.
Пафосно швырнув за спину огрызок яблока, он первым бросился на абордаж.
Но врезался в щит, возвышавшийся вокруг Франки-Штейна. Кто-то из моих матросов не сдержался и заржал. Эх, а нас тут, между прочим, серьёзная битва намечается.
— Стойте! Стоять!!! — заревел старший помощник Робертса Джейклз Хоукинс — тот самый мускулистый шар с густой чёрной бородой и причёской, похожей на перья ананаса, которому я в нашу прошлую встречу грозился отрезать бубенцы.
Каким-то образом пираты смогли среагировать, хоть некоторых из них и повалило, а парочка рухнули за борт между кораблями. Капитана же, который держался за голову и пустым глазом смотрел по сторонам, повели в каюту.
Не понимая, что происходит, пираты пялились на наш щит. И их удивление было вполне объяснимо — если два корабля пошли на сближение, но не смогли сбить друг другу щит, то щиты сами слетают практически сразу, как окажутся в поле действия друг друга. Случается эдакий резонанс, который тут же приводит к отключению обоих щитов.
Так происходит у всех кораблей…
Но разве на моём корабле может быть как у всех⁈
Однако даже мои корабли в подобной ситуации долго щит не удерживают. И чтобы не показывать эту слабость противникам, я скомандовал:
— Убираю щит! В бой!
И вот уже мои ребята пошли в атаку.
Хах! Запугать противника или сбить его с толку — так должен начинаться идеальный абордаж.
Громыхнули выстрелы пистолей-кулеврин, вспыхнули портативные щиты, защищая бойцов от выстрелов противника. Мы быстро захватили инициативу.
— Убью, гада! — после того как я прикончил особо рьяных пиратов, на меня ринулся Хоукинз. На сей раз этот мерзавец был вооружён неким подобием мясницкого тесака, который, правда был размером с полуторник.
Интересно, почему он меня так ненавидит?
Я уже приготовился отбить его удар, как между нами возникла крупная фигура. Огромный тесак заблокировала тяжёлая палица.
— Нос не дорос рявкать на нашего кэпа, — усмехнулся Берг, схлестнувшись со своим бывшим офицером.
— Предатель! Ты тоже пойдёшь на корм рыбам!
Хоукинс резко отпрыгнул и попытался провести финт своим громоздким оружием, но Берг легко защитился.
— Кэп! Робертс может быть опасен! — не оборачиваясь крикнул мне Берг. — Противник под стать тебе.
Я усмехнулся и молча кивнул.
Немного уменьшив количество пиратов на верхней палубе, я приблизился к капитанской каюте. Её охранили двое нервных ребят, набросившихся на меня, едва я вошёл внутрь.
Я мгновенно разрядил свой пистоль в голову одного из пиратов, и тут же заблокировал саблю другого.
Громыхнул выстрел — Робертс полностью пришёл в себя и гостеприимно меня поприветствовал.
Я успел толкнуть противника, защищаясь от выстрела. В итоге мы с капитаном Робертсом остались один на один.
Он был зол.
Да чего уж! Он был просто в ярости! Глаза навыкате, лицо красное, а вены вздуты. Робертс оскалился, как голодный бешённый волк и сделал шаг вперёд.
Я ощутил структурные вибрации, исходящие от его тела.
— Т-ты! — процедил он. — Смог удивить меня! Смог взять мой могучий корабль на абордаж… Почти! Признаю, твоё судно неказисто, но шикарно. На нём я смогу обдурить многих торговцев, подплывая к ним вплотную.
— Вы уже проиграли, капитан, — сдержанно проговорил я, наблюдая за ним. — Откуда столько уверенности?
— Мы не проиграли, пока я жив! А команда… Расходный материал! Несколько матросов останется, чтобы вести корабли — и хватит! Наберу новых!
Я чувствовал, что уже с трудом сдерживаю гнев. Тварь! Нет, ну какая же он тварь, раз думает о своих людях в таком ключе?!!
Я хотел сорваться в бой, но должен был попытаться вытащить из него как можно больше.
Мы оба едва сдерживались, так что я спросил в лоб:
— Что ты с собой сделал⁈ Откуда в тебе эта энергия, что за артефакт⁈
На верхней палубе громыхнул выстрел пистоля-кулеврины. Прозвучал он совсем близко к капитанской каюте.
Глаза обезумевшего Робертса стали ещё шире, и он сорвался с места. Я едва успел отбить в сторону удар его сабли, а он тут же ударил ещё два раза.
Проклятье! Вот это мощь! Если я тут проиграю, то потом поляжет вся моя команда. На Франки-Штейне собрались сильные ребята, но никто из команды не сможет остановить этого монстра в теле человека.
Я скрипнул зубами, чувствуя, что начинаю улыбаться.
Никто. Кроме капитана.
Глава 14
Структурные вибрации сталкивались друг с другом и разлетались в стороны, выдирая лакированные доски из пола и стен каюты. Робертс размахивал своим мечом и рычал, пуская слюни.
Я улыбался, парируя его выпады. Не исключаю, что улыбка моя была больше похожа на оскал.
Я давно понял, что моё тело солнечного алти особенное, и отличается от тел обычных людей. В нём много энергии, оно способно создавать структурные вибрации.
Обычные люди и близко не способны на это.
Но! Тело человека, что сейчас передо мной, напичкано энергией, и излучает структурные вибрации. И что же? Он такой же, как я?
Точно нет! Я не только солнечный алти, но и лучший артефактор в Ойкумене. И потому в себе я чувствую не только энергию, я чувствую её движение, будто моё тело — это контур артефакта. Так вот, контур внутри меня идеален. Правда, в нём есть «отдушины», чтобы выплёскивать структурные вибрации, когда энергия переполняет меня. А переполняет она меня во время эмоциональных потрясений.
Что же до Робертса — то это кошмар. Если бы он был артефактом, то я бы руки оторвал тому, кто создал это медузье дерьмо, а не контур. Там всё настолько хаотично и дыряво, что за голову схватиться хочется. Однако энергии в нём больше, чем у меня. Вот только источник энергии меня смущает.
Я на девяносто девять процентов уверен, что его сила пьёт из него жизнь. И почти так же уверен, что сила эта одноразовая. Либо он умрёт, когда его «отпустит», либо останется калекой и никогда не сможет повторить подобное.
— У-А-А-А!!! — заревел он, ударив саблей сверху.
Я поставил жёсткий блок, но согнул колени, чтобы погасить инерцию.
— Кха! Кха! — тяжело дышал Робертс, пытаясь продавить мою защиту.
Я ударил ногой, метясь ему в живот, но он успел отпрыгнуть.
Выхватив пистоль-кулеврину из-за пояса, я выстрелил.
Удивительно! Этот гад смог заблокировать саблей пушечный выстрел!
Но было поздно, я сорвался с места и срубил ему голову. Враг вымотался, враг потерял концентрацию, враг проиграл.
Голова Робертса покатилась по измохраченному полу, и выкатилась в дверной проём — двери и части стены тут уже не было.
Бой как-то сам собой стих, и я медленно вышел на палубу.
— Капитан… — изумлённо проговорил пират, у которого правый ус был втрое длиннее левого. Как же его там… А точно! Гарри Разноус. Вроде бы не особо силён, но смог пережить эту рубку, в отличие от его кэпа и офицеров.
— Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! И тогда мы пощадим вас, — крикнул я.
Спустя несколько секунд горстка выживших пиратов побросала оружие.
Мои ребята устали, но сейчас торжествующе улыбались.
— Господа, Марси, этот корабль наш!
— Да!!! — заревели мои бравые товарищи, потрясая саблями и пистолями.
— Марси, Берг, разбирайтесь! — велел я. Два старших офицера знали, что делать, и я мог им доверить судьбы раненых ребят и сдавшихся врагов.
А я вернулся в каюту Робертса.
Нда, ну и повеселись мы! Придётся теперь разбираться в этом хламе. Журнал… журнал… где же судовой журнал…
Бормоча себе под нос, я раскидывал обломки деревяшек
